В Инадзуме, пожалуй, не найдётся никого, кто бы не знал имени главы одного из великих кланов трикомиссии Камисато Аято. Невзирая на это, образ его в глазах населения, в отличие от Сирасаги Химэгими, доброй и элегантной Аяки, куда более размыт. Большинству известно, что он важный человек сёгуната, и что возглавляет знаменитый и почитаемый клан, но когда дело доходит до подробностей, никто не может сказать ничего конкретного. Некоторые говорят, что «комиссия Ясиро основательно подходит к организации каждого праздничного мероприятия и не обделяет вниманием ни одного из жителей». Иные же беспардонно замечают: «Политика, знаете ли, дело грязное. Такую высокую должность не удержать, ежели сам хитрить не мастак». Аято особого значения таким высказываниям не придаёт:
«Я?.. Всего лишь добросовестный и усердный служащий в подчинении у всемогущего Сёгуна».

Камисато Аято, старший сын благородного рода Инадзумы, с самого рождения был окружён любовью. Хоть родители его из-за чрезвычайной занятости проводить всё время вместе с сыном не могли, они всё равно окружали его заботой, а в людях, к которым молодой господин мог обратиться с любой просьбой, никогда не было недостатка. Когда Аято немного подрос, то по воле отца приступил к строгому и трудному обучению, чтобы однажды стать преемником клана. Но из-за непредвиденных обстоятельств, давления государственных дел и бремени возрождения клана отец Аято, невзирая на молодой возраст, слёг и скончался. Клану грозил неминуемый крах, и юный Аято был вынужден ринуться в борьбу за его спасение. В те времена на первые шаги неоперившегося юнца смотрели с нескрываемым пессимизмом. Утопавший в роскоши молодой аристократ в устах народа во мгновение ока превратился в «бедного молодого хозяина Камисато», а политические соперники так вообще насмехались над «этим никчёмным молокососом». Но время рассудило иначе. Благодаря феноменальной храбрости и первоклассной тактике он не только предотвратил падение клана, но даже укрепил его положение. Он справлялся с тяжёлой работой, злонамеренным обманом и вездесущими кознями, нередко обращая их себе на пользу. Со временем репутация клана Камисато в сёгунате и среди народа лишь возросла. Сегодня Аято — достойный лидер клана Камисато и всеми признанный глава комиссии Ясиро.

Комиссия Ясиро отвечает за проведение ритуальных церемоний на Наруками. Культурные и развлекательные мероприятия острова она обязана проводить так, чтобы как божества, так и люди были довольны. К счастью, Аяка участвует во многих делах клана, и общение между комиссией и населением по большей части ложится на неё, что позволяет Аято сосредоточиться на государственных делах. Работать со служащими сёгуната подчас крайне непросто. Выходцы из других кланов и комиссий придерживаются самых разных позиций, а чем больше людей участвует в выполнении задания, тем сложнее оно становится. Улаживание таких проблем — конёк Аято. По его мнению, всеми движут их собственные интересы. Найди рычаги влияния на другую сторону, и она пойдёт на уступки. Большинство проблем можно решить, если найти цель, которая введёт оппонента в вашу логическую цепочку, сказать ему несколько банальностей и любезно предложить парочку незначительных услуг. А в случае с упрямцами достаточно обратиться ко влиянию свыше — никто, несмотря на их статус или высокомерие, не станет оспаривать власть небес.
«Хм… какое запутанное дело. Может, посоветуемся с главой комиссии Аято?» — нередко говорят в его окружении.
Хоть у Аято действительно найдётся множество решений для любой проблемы, оказывать помощь он не спешит. Во-первых, далеко не все дела находятся в ведении комиссии Ясиро. Во-вторых, участвовать в решении проблем ради мелкой выгоды других клану Камисато попросту невыгодно. Обычно в таких случаях Аято смиренно следует за «старшим» и только с улыбкой попивает чай.
«Ах, ну что вы, господин Нагаока. Все мы — верные слуги сёгуна, не более. Давайте говорить друг с другом откровенно, и мы обязательно решим этот вопрос».

Из-за ограничений, которые налагают должность и обязанности, Аято практически не появляется на людях, а времени на неспешные прогулки у него почти не бывает. Впрочем, это не мешает ему узнавать обо всём новом и интересном. Иногда во время утренних тренировок с мечом Аято видит, как, украдкой озираясь, работница издательского дома Яэ якобы по служебным вопросам слоняется у входа в комиссию. Тогда он притворится, будто ничего не видел — любопытно же, какую отговорку для своих прогулов она придумает на этот раз? — и позже ненароком обмолвится об этом Гудзи Яэ. На заседании со старцами в Тэнсюкаку следует говорить помедленнее. Всё-таки забавно видеть, как эти раскрасневшиеся старички едва ли не дерутся за мелкие выгоды. Приметив по дороге необычную лавку с закусками, Аято подойдёт к её хозяину и спросит, продаётся ли чего нового, хорошо ли идут дела, и купит на пробу напиток. А если напиток окажется действительно любопытным, то возьмёт парочку с собой, чтобы угостить домашних. А ещё в Ханамидзаку последнее время зачастил один молодой óни. У парня возникли проблемы с боевыми жуками, и Аято, чтобы вернуть ему запал, из добрых побуждений решил его приободрить. В разговоре с багровым óни выяснилось, что тот и слыхом не слыхивал, кто такой Аято. Что, само собой разумеется, хорошо. По пути домой через лес Тиндзю Аято иногда наблюдает, как бакэ-дануки разыгрывают очередного прохожего, и тогда не может не указать бедолаге на иллюзию. Ну а если благодаря ему бакэ-дануки отточат навыки превращения… что же, им должно только благодарить его. А время от времени даже талантливейший Тома не может придумать, чего бы приготовить на ужин. Такие случаи прекрасно подходят для игры в сябу-сябу! Как не гордиться находчивостью Аяки, если она всякий раз подкладывает самые неожиданные ингредиенты? Из таких мелочей и складывается досуг главы комиссии Ясиро.

Благодаря удвоенным усилиям дворецкого и управляющего во всём имении Камисато царит безукоризненная чистота… за исключением одного-единственного места. Камисато Аято постоянно оставляет на своём рабочем столе жуткий бардак. Книги разбросаны, некоторые лежат раскрытыми обложкой вверх, документы разных размеров кое-как сложены друг на друга, использованные тушечницы не убраны, а под столом порой можно обнаружить шахматные фигуры и карты. В отсутствие хозяина прислуга принимается за уборку, а времени на неё уходит немало. Прибираясь, они как-то обнаружили, что беспорядочные листы перемежаются с карточками. При более близком рассмотрении оказалось, что в них разным почерком написаны заметки.
«Господин, слуги выслали свежую партию цветов. Я поместил их в вазу на углу стола. Пожалуйста, постарайтесь не опрокинуть её опять».
«Господин, сегодня приходила жрица Великого храма Наруками с сообщением, что госпожа Гудзи желает видеть вас. Видимо, это важно, поскольку касается изъятия земли на Рито. Она приглашает вас обсудить подробности в святилище».
«Господин, цветы Момоё не завяли. Ветви продолжают расти. Не беспокойтесь».
«Дорогой брат! Посещая праздничные мероприятия вместе с путешественником, я узнала новый рецепт. Учитывая, что он из другой страны, не думаешь ли ты… что этот рецепт следовало бы несколько изменить?»
«Господин, слуги не осмеливаются сказать вам об этом, поэтому позвольте мне, пожилой женщине, донести до вас следующее. Если вы желаете перекусить, поручите это управляющему. Прошу вас, не используйте ингредиенты на кухне. Разве мы можем допустить, чтобы вы сами брались за готовку?»
Из-за большой загруженности Аято часто уходит совсем рано, а возвращается поздним вечером. Таким образом слуги имения Камисато общаются с хозяином во время его отсутствия. Использовать карточки придумал сам Аято, и можно сказать, что на них держится жизнь всего особняка. К сожалению, из-за них на столе главы клана творится ещё больший беспорядок… Впрочем, такой незначительной жертвой можно и пренебречь.

Некоторые в Инадзуме молятся богам, поднося листья кипариса определённого вида. Но, теряясь среди множества больших и малых церемоний страны, эти скромные ритуалы зачастую проходят незамеченными. Даже спустя долгое время память Аято хранит слова матери о том, что, хоть этот кипарис — дерево вечнозелёное, листья его на иглы не похожи. Его крупные листья с отчётливыми прожилками не опадают, даже когда прорастают новые. Таким образом, они означают «процветание» и в давние времена служили вместилищем для подношения пищи. Ныне еду в листья не кладут, но привычка подносить листья кипариса тем не менее осталась. Было это увлечением матери, или же она просто обладала широкими познаниями, но о церемониальных действах она могла говорить часами.
«Возможно, клан Камисато из поколения в поколение управляет комиссией Ясиро потому, что был рождён защищать божеств».
Молодой Аято с этим утверждением не был вполне согласен. Он считал, что клан принадлежит самому себе, а служение богам — работа, которая есть дело преходящее. Но Аято не позволял себе выказывать подобных дерзких мыслей, особенно когда мать говорила так увлечённо. Сколь долго бы ни тянулся её рассказ, Аято всё сидел перед ней и слушал, даже если затекали ноги. Летели годы, Аято рос, а дни его стали занимать уроки фехтования и книги. Теперь «уроки» давал ему отец, а содержание их сменилось с церемоний и ритуалов на необходимые для преемника клана знания. Клановые обязанности стали ещё большей частью жизни Аято. Из зыбкого образа из далёкого детства сёгун Райдэн превратилась в настоящего бога, могущественную покровительницу вечного мира Инадзумы Наруками Огосё.
«Клан Камисато занимает своё положение и по сей день по милости Наруками. Из этого следует, что клан Камисато обязан защищать путь вечности и неизменно следовать за сёгуном. Таково данное обещание, и таково непреложное правило клана. Никогда не забывай этого».
Причину этому Аято отчасти уже знал из наставлений предков клана. Из-за их халатности серьёзно пострадали столь важные для государства Райдэн гокадэн. Если бы Гудзи Яэ не вмешалась и не попросила сёгуна о снисхождении, Камисато могла постигнуть участь других опальных кланов, которые прекратили своё существование. Это была милость её превосходительства, но и в то же время предостережение её слугам. Поэтому естественно, что Аято не пренебрегал наставлениями своего отца. Хоть он и верил, что нет ничего важнее защиты клана, он также понимал одну истину: Инадзума существует лишь благодаря покровительству Электро Архонта, и только мир в стране может гарантировать клану долгую жизнь и процветание. Как бы ситуация в Инадзуме ни сложилась, один лишь клан Камисато никогда не предаст всемогущую Наруками. Если сердце скажет иначе, оно окажется погребённым в тёмных реках глубоко под непроницаемой личиной. Как говорила когда-то мать, из старых ветвей оберегаемого богами кипариса прорастут молодые листья. Тогда и камелия в саду сохранит благоухание в суровую зиму.

Камисато Аято и сам не подозревал, что каллиграфия, которую он в юности считал ужасно скучной, однажды станет его излюбленным досугом. В прошлом он упорно трудился в чистописании, чтобы сделать свой почерк достойным наследника клана. Теперь же он время от времени переписывает стихотворения, чтобы очистить разум и подумать в тишине. Также в свободное время это помогает Аято выглядеть занятым, когда возникает надобность кого-нибудь принять или что-то выполнить, но делать этого не хочется. Со временем слуги, которые обеспечивали его повседневные нужды, дружно заключили, что хозяину нравятся не только шахматы, но и каллиграфия. Молва об этом разошлась по всей Инадзуме, и после этого уже ни один праздник или день рождения не проходил без того, чтобы Аято не преподнесли отличных кистей в подарок. Особо предприимчивые особы даже осуществляют поездки в другие государства с тем, чтобы привезти Аято изысканные и дорогие перья. Аято не пытался выяснить, почему так происходит, а просто заказал деревянный футляр тонкой работы, где и стал хранить все подобные канцелярские принадлежности. Кроме того, такие вещи нередко могут рассказать многое о дарящих, помогая Аято получить влияние над ними. Хоть Аято и говорит, что купил этот футляр для хранения писчих принадлежностей, есть три особенные кисти, которые он никогда в него не складывал. Первая — мастерски изготовленная тонкая кисть, которая обычно лежит у него на столе. Она уже несколько изношена, но писать ею легко и приятно. Ею, как правило, пишутся официальные документы. Вторая, с истончившимся кончиком, хранится в нижнем ящике. Аято любил использовать её, когда упражнялся в каллиграфии. Она хорошо подходит для новичков в искусстве красивого письма, и поэтому её часто одалживают Тома и Аяка. Ну а третья заботливо уложена в шёлковый мешочек и спрятана глубоко в недрах шкафчика с антиквариатом. Эту искусно выполненную из великолепных материалов кисть подарила Аято мать в день его церемонии совершеннолетия.

Одной ночью много лет назад прикованный к постели отец призвал Аято к себе. Что-то переменилось в его изнурённом болезнью, усталом лице: оно приняло торжественное выражение, но глаза смотрели с едва скрываемым беспокойством. Превозмогая слабость, он спросил Аято, закончил ли он на сегодня тренировки, хорошо ли поужинал, преуспел ли в фехтовании… Аято по очереди отвечал на вопросы, а отец со слабой улыбкой удовлетворённо кивал, но вдруг опять помрачнел, будто хотел что-то сказать, но не мог. Он долго колебался, но, увидев в глазах жены тоску, наконец тяжело молвил: «Аято… Помни, что бы с кланом Камисато ни случилось, ты наш старший сын, старший брат Аяки… и преемник, которым можно гордиться». Попросив отца побольше отдыхать, он поклонился родителям и направился в свою спальню. Стоило ему открыть дверь, как он увидел на столе светящийся Глаз Бога. Аято с детства знал, что они означают благосклонность богов, родившуюся из желаний людей. Ещё с малых лет он жаждал стать опорой своей семьи, но не для великих свершений, а ради процветания и защиты клана. А появление Глаза Бога в такие времена могло значить… что время взять на себя ответственность уже пришло. Размышляя об этом, Аято не стал звать слуг зажечь лампы, а просто сел за стол. Мысли о нынешнем положении дел хлынули бурным потоком: отец тяжело болен, здоровье матери пошатнулось, клан остался без главы, а соперники уже давно зарятся на его власть и положение. Сестра ещё мала, и необходимо сделать всё, чтобы она росла в безопасности. Правящие круги сёгуната подобны полному рифами морю, где нужно всегда быть настороже… Терять Сюмацубан, которым они управляли многие поколения, было непозволительно. Что же касается слуг, то скольким можно будет доверять, когда клан Камисато потеряет своё могущество?.. И Тома. Хоть он и был другом и полезным союзником, он чужеземец, и после падения клана у него могут возникнуть другие планы… Постепенно этот водоворот мыслей пришёл в порядок, выстроившись вокруг неизменного убеждения Аято: он использует все доступные средства ради безопасности и будущего клана. Любой, кто встанет на пути, будет устранён любой ценой. В ту ночь комнату Аято освещал только Глаз Бога. Когда на стол упали первые лучи рассвета, молодой преемник был готов ко всему.